В начале XVIII века на внутренней стороне переплёта владельцы библиотеки стали наклеивать бумажные гравированные ярлыки с изображением родовых гербов, вензелей, полного наименования своей фамилии, а позднее различные изображения. Такие ярлыки назывались экслибрисами или книжными знаками. Мастер геральдических композиций прекрасно знал, каким штрихом следует обозначить в гравюре тот или иной цвет определённой части герба, орденской ленты: ведь цвет являлся составной частью геральдической символики. В ряде случаев цвет являлся единственным, что отличало идентичные по рисунку гербы двух различных дворянских фамилий. Чрезвычайно важно было в таких экслибрисах отметить знатность рода, перечислить титулы владельцев и их регалии, потрясти зрителя чисто внешними в характеристике человека моментами. Но при этом спокойно исключались такие мелочи, как личные склонности, профессия, род занятий владельца книги. Внутренний мир, интимные переживания, личная жизнь человека из характеристики в экслибрисе гербе ускользали. Мало того, ускользали и весьма существенные связи с другими людьми, с событиями общественной жизни. Экслибрис получил в России более или менее широкое распространение в XVIII – XIX веках. Они использовались на книгах частных владельцев и книгохранилищ. Любопытно отметить, что один из старейших книжных геральдических знаков принадлежал барону Николаю Строганову (1706-1758). Но художники в те далёкие годы сумели отыскать остроумные способы для характеристики владельца книги, его личности. Лишь ремесленники, а так же исполнители, чью творческую фантазию сдерживал строгий заказ владельца, ограничивался чисто геральдическими изображениями, очень часто без надписи – ничего, кроме герба. Стоит отметить, что если в гербе и экслибрисе-гербе царил строгий регламент и вольности допускались, разве что в околичностях, то в иных своих формах книжный знак никогда не подчинялся каким-либо канонам, которые ограничивали бы выбор его изобразительных мотивов. Это было и остаётся личным делом владельца, который может пожелать всё, что ему кажется важным. Всё зависело и зависит от традиций, от условий, связанных с рождением экслибриса, вплоть до способа его печати, типографских возможностей. Отсюда понятно, почему попадая к более талантливому исполнителю и в более благоприятных обстоятельствах, гербовой экслибрис редко проявлял тенденцию превратиться из заурядного шаблонного –знака собственности в островыразительное произведение специфического жанра графики. Как свидетельствовала история прошлых веков, это случалось не часто. Появление книг в издательских переплётах, относительная дороговизна теснения суперэкслибриса определяли незначительный круг из распространения, а по мере возникновения бумажного книжного знака, последние стали их успешно вытеснять, наборными ярлыками с текстом в упрощенных акцидентных рамочках и без таковых. В России этот процесс прошел особенно заметно после отмены крепостного права и ещё более усиленно в годы быстро развивающегося капитализма. Большинство гербовых знаков раньше размножали дорогостоящими способами углублённой печати: в офорте, резцовой гравюре, на меди или стали - труднейших разновидностях гравюры на металле. В начале XIX века уже литографировали. В последней трети века печать с оригинала начальных форм была почти вытеснена фотомеханическими способами (особенно печать с цинкографического клише). Гравюра, когда-то самостоятельный вид графики, постепенно превращался в репродукционное средство. К концу века ксилография, да и гравюра углублённой печати пришли в упадок. Работающих в эстампе осталось мало, и их творчество лишь подчеркнули картину повсеместного спада гравюры. Основная масса графиков ограничивалась теперь созданием рисунков для клиширования. Впрочем, техника клише быстро прогрессировало. Количество оттисков было отличным, и то, что художники всё реже тратили усилия на перевод своих рисунков в печатные формы, было естественным и закономерным. С другой стороны, господствующий класс – буржуазия, которая стала в предреволюционные годы главным потребителем экслибрисов, вполне довольствовалась техникой высокой, отпечатанной чаще всего на дорогих сортах бумаги, но всё же далёкой от подлинного искусства экслибрисной продукции.
Поплярное на сайте:
Парижские оперы Глюка
В апреле 1774 года состоялась в Париже в «Королевской Академии музыки»2 первая постановка новой оперы Глюка «Ифигения в Авлиде», французское либретто которой написано Дю Рулле по трагедии Расина того же названия. Это был тот тип оперы, о ...
Импрессионизм как течение
Импрессионизм, живопись импрессионистов… сегодня, в последние годы уходящего тысячелетия, одно лишь упоминание этих окрашенных эмоциями понятий неизменно вызывает теплые чувства у тех, кто знаком с творчеством представителей, быть может с ...
Условия работы актерского воображения
Можно предположить, что по той же схеме происходит взаимодействие актера с персонажем во время спектакля. Естественно, что для этого требуется высокий уровень воображения, особая профессиональная культура. Для достижения вершины актерског ...
Навигация