Мария лишилась ореола святости (сияние вокруг нее – почти зрительная иллюзия, поскольку вся фигура выступает на фоне светлого неба). На ней покрывало и плащ из гладкой ткани, ноги ее босы, Мария, в сущности, простая женщина. Недаром многим бросалось в глаза, что и младенца она держит, как обычно держат крестьянки. Все обаяние ее – в изящной соразмерности фигуры, в спокойной осанке, в душевной чистоте. Но эту босоногую женщину встречают как царицу-владычицу и папа Сикст, и святая Варвара, и ангелы.
“Рафаэль снял с легендарной темы ее церковный покров и этим выявил ее глубокий человеческий смысл. Персонаж христианской мифологии стал у Рафаэля образом нормального, прекрасного, идеального совершенного человека, и потому предание о том, что владычица неба спустилась на землю, превратилось в поэму о том, как человеческое совершенство в образе босоногой, но царственно-величавой матери с младенцем на руках способно привести в восхищение свидетелей ее появления. Рафаэль нашел ту точку зрения, откуда человеческое совершенство Марии не кажется противостоящим действительности, но как бы вытекает из нее, венчает ее, как наиболее полное раскрытие тех начал, которые заключены в мире” (1). С точки зрения воплощения реальных образов в картине Рафаэля, интересно также изображение святого отца. Папа Сикст в знак умиления прикладывает руку к сердцу, снимает тиару, обнажая свой лоб, и вот перед нами уже не владыка, а седой лысый старичок, почти дрожащий от волнения.
Таким образом, в эпоху Ренессанса даже произведение, содержащие в себе божественную идею, приобретают светскую, нерелигиозную направленность, и это, безусловно, один из важнейших элементов новаторства художников Возрождения.
Существенный признак, по которому различаются “Донская Богоматерь” и “ Сикстинская мадонна” – изображение человеческого тела. В иконе тело Богоматери, как и тело младенца, скрыто одеждами, т.е. почти полностью задрапировано, и мы не можем увидеть его особенностей. Это обусловлено отсутствием в средневековой живописи интереса к человеческому телу. “Голова как средоточие духовной выразительности становится доминантой фигуры, подчиняющей себе все остальные части. Именно исходя из размеров головы, конструирует византийский мастер пропорции всей фигуры, именно голова, точнее лик – представляют для него наибольший интерес в силу возможности выразить в них “некоторое бестелесное и мысленное созерцание”. В стремлении к максимальному выявлению души лицо получает крайне своеобразную трактовку. У Богоматери Феофана Грека оно, в отличие от лица мадонны Рафаэля, сильно вытянуто и несколько сужается книзу. Глаза выделяются своими преувеличенно большими размерами и схематичными бликами вокруг них, тонкие, как бы бесплотные губы лишены чувственности, нос вырисовывается в виде вертикальной, слегка изогнутой внизу линии.
На картине Рафаэля, наоборот, мы видим, что знание человеческого тела не подавило в художнике прирожденной чуткости к красоте его строения, к гибкости его движений. “Фигура Марии спокойна, устойчива, почти статуарна. Сквозь тяжелую ткань плаща чувствуется ее бедро и колено; она крепко прижимает к себе младенца, и кажется, самые складки одежды выявляют силу ее объятий. Папа Сикст в своей парчовой мантии охарактеризован как худощавый, сутулый старик. Сквозь шарфы и платки Варвары выступает полнота ее тела, округлость форм, и это еще более подчеркивают туго натянутые складки одежды. Обнаженные тела младенцев вылеплены художником выпукло и мягко”.
Однако необходимо отметить, что в иконе Феофана Грека шея Богоматери раскрыта и читается вместе с лицом. Такой мотив в иконописи – редкое явление. Этот малозначительный, на первый взгляд, элемент все же приближает нас к искусству Италии.
Совершенно по-разному выражены мотивы движения в работах Феофана Грека и Рафаэля. В иконе движение практически отсутствует – фигуры здесь статичны. В “Сикстинской мадонне” есть гибкое, всепроникающее движение, без которого в живописи трудно создать впечатление жизни. Главное движение в картине выражено не в фигурах, а в складках одежды. Движение фигуры мадонны усиливает откинутый у ее ног плащ и вздувшееся над головой покрывало, “и потому кажется, что Мария не идет, а выплывает, точно ее влечет вне ее лежащая сила. С этим движением плаща мадонны согласован изогнутый край папского облачения. Движение складок ее плаща подхватывается движением складок одежды Варвары и звучит отголоском в краях откинутого занавеса. Мелодически плавное течение линий придает “Сикстинской мадонне” исключительное обаяние”.
Поплярное на сайте:
Зритель и выбор репертуара
Вопрос, который тоже непосредственно связан с взаимодействием актера и зрителя, это то, как зритель влияет на выбор пьесы, распределение ролей и репетиционный процесс?
Взглянешь иногда на сводки: какие пьесы, сколько раз, в скольких теат ...
Античная керамика
В древности любой предмет предоставлял человеку поле для художественной деятельности. Однако, особое место среди бытовых предметов занимает глиняное вместилище. Известно, что появление керамических изделий провело четкую границу в культур ...
Большой театр 1856-1917 гг
20 августа 1856 года восстановленный А.Кавосом Большой театр был открыт в присутствии царской семьи и представителей всех государств оперой В.Беллини "Пуритане" в исполнении итальянской труппы. Московский балет этого периода обя ...
Навигация